Давно мы не писали в «ТР» о работниках сельского хозяйства. В преддверье профессионального праздника восполняем этот пробел и рассказываем, пожалуй, о самом успешном в пригороде фермере.

«Маркиз» Зиннуров

Во время объезда крестьянско-фермерского хозяйства Галимьяна Зиннурова, а это 1100 гектаров земли, две молочные фермы, 350 голов скота, зерносушилки, парк сельхозтехники, конеферма, невольно вспомнился старый мультфильм «Кот в сапогах». Помните, там король, сидя в карете, спрашивает: «Чьи это луга?», ему отвечают «Маркиза Карабаса», «А чьи это поля?» - «Маркиза Карабаса». В Южаково все, что вокруг села, принадлежит «маркизу» Зиннурову.

Из своих 68 лет 45 он работает в сельском хозяйстве. Родился Галимьян в многодетной сельской семье, так что с детства приучен к крестьянскому труду. Потому альтернативы сельскохозяйственному институту у парня не было. После окончания свердловского вуза новоиспеченный зооинженер вместе с молодой женой, кстати, однокурсницей, работал на сельхозпредприятиях Свердловской области.
В перестройку, когда руководителей стали не назначать, а выбирать, объявили конкурс на замещение должности директора Южаковского совхоза. 34-летний Зиннуров подал документы и выиграл. С тех пор из села – никуда.


Идет уборка пшеницы.


Более 20 лет он успешно руководил совхозом, но пришла рыночная экономика, а за ней и разорение крупных сельхозпредприятий. Не избежало этой участи и хозяйство Галимьяна Галимардановича: совхозные земли, поголовье скота выставили на продажу. Не лучшие времена наступили для Зиннурова: кто терял, тот поймет. А, собственно говоря, зачем терять? Ведь можно взять в аренду, применить иную схему взаиморасчетов, выкупить, наконец. Главное – сохранить пашни и поголовье.

Желающих стать фермерами было немало, совхозные земли разобрали частники. Но те наделы давно заросли деревьями. И только у Галимьяна Зиннурова коровы мычат и дают молоко, а на полях все растет и колосится…

На грязной по самую крышу «Ниве» Зиннурова (некогда мыть!) мы едем на ферму. Увидев, как двое механизаторов склонились над сломанным колесом трактора, фермер тут же выскочил из машины, быстро сориентировался, дал несколько советов и продолжил нашу сельскую экскурсию.

Основной профиль хозяйства Зиннуровых – молочное производство. Мясной откорм, как считает Галимьян Галимарданович, в его условиях нерентабелен. А начиналось фермерство в 2003 году с пяти голов, потом появилось уже 10 коров, дальше - больше. Сегодня у Зиннурова 350 голов. Напрашивается вопрос: где же взять столько доярок, скотников?

А много и не надо, отвечает Зиннуров. Надо попасть в нужное место в нужное время: семь лет назад на одной из выставок он увидел роботов-дояров голландского производства. И сразу же загорелся идеей заполучить их в свое хозяйство. Взвесив все «за» (увеличение поголовья, повышение надоев, сокращение штата и т.д.) и «против» (отсутствие миллионов, возраст за 60 лет и т.д.) он рискнул. Взял кредит в банке на 10 лет, купил вожделенных двух роботов, а к ним в придачу 80 телок голштинской молочной породы. И не пожалел, потому что не прогадал. Племенной скот вкупе с интеллектуальными роботами стали приносить прибыль.

Курс на голштинизацию

Мы на ферме. В одном из помещений Зиннуров подзывает к компьютеру, где на мониторе отображена полная картина доения, кормления коров в данный момент времени – от содержания в молоке жира, белка и других компонентов до состояния здоровья вымени.

- Каждая корова доится три-четыре раза в сутки, - рассказывает Галимьян Галимарданович. - Причем животные свободно гуляют, выстраиваются в очередь и самостоятельно становятся к роботу на дойку. Отдоилась – вышла, следующая заходит. Среднесуточный надой – 18 литров с коровы. Это приличный результат.

К роботу подошла голштинка, на ухе – бирка с номером 45.

- Наша рекордсменка, - не без гордости говорит фермер. - 40 литров дает. Таких в стаде около десятка. Пока у меня половина коров голштинской породы, половина - черно-пестрой. Но держу курс на полную голштинизацию.

Молоко у Зиннурова высшего сорта, идет на производство любых продуктов – хоть творога, хоть масла. В сутки здесь надаивают три тонны, и все три тонны каждое утро забирает Алапаевский молзавод. Видели на прилавках его молочку? Так вот эти продукты, в частности, из зиннуровского молока.




На вопрос, устраивают ли закупочные цены, фермер запальчиво отвечает:

- Да кого они могут устроить! В магазине уже 55-60 рублей литр молока стоит, а у меня покупают за 22 рубля. Вот и стремимся побольше надоить, чтобы получить какую-то прибыль. Если бы государство не датировало три с лишним рубля за литр, совсем худо было бы. А так хоть какое-то подспорье.

Во втором отделении фермы содержатся телки с телятами. Бычков Зиннуров продает частникам, а телочек оставляет для племенного разведения. За всем стадом в 350 голов ухаживают 15 человек.

«Кормовой стол» для коров – это витаминный фарш, состоящий из сенажа, зеленки и сена. Из 1100 гектаров фермерских угодий 500 засеваются ячменем, овсом и пшеницей, остальные площади отведены под траву. В автопарке Галимьяна Зиннурова 12 тракторов и комбайнов, пять механизаторов. А всего в хозяйстве работают 26 человек, средняя зарплата – 20 тысяч рублей. Согласитесь, для села весьма неплохие деньги.

За кредит, взятый фермером в одном из банков 10 лет назад, осталось платить в течение трех с небольшим лет.

- Выплачу последнюю сумму, и в тот же день оторвусь по полной, - мечтает Зиннуров. – Буду орать «Я свободен!»

Но через несколько секунд продолжает:

- А если и захочу что-то крупное вновь приобретать (есть у меня некоторые задумки), то обращусь в «Россельхозбанк». Уж очень там привлекательные условия. Думаю, с моей безупречной кредитной историей у нас выйдет взаимовыгодное сотрудничество.

Люди марки собирают, а я лошадей

Любой бизнесмен, а Галимьян Зиннуров, безусловно, к таковым относится, прибыль вкладывает, как правило, либо в развитие бизнеса, либо в рост собственного благосостояния – квартиры, машины, виллы и т.д. Помимо этого – в меценатство, благотворительность.
У нашего успешного предпринимателя имеется «одна, но пламенная страсть». Вернее, если переиначить Лермонтова, - племенная. Это лошади. Да не рабочие коняшки с плугом, а настоящие рысаки русской и орловской породы.

Когда мы попали на конеферму, то увидели другого Зиннурова: если в коровнике он был деловит, немногословен, даже немного груб, то в окружении своих любимцев сразу как-то обмяк, стал разговорчивее, улыбка не сходила с лица. Мы и сами обомлели от красоты и грации гривастых питомцев.

Сегодня на южаковской конеферме 18 беговых лошадей. Они привозят хозяину призы с ипподромов Башкирии, Татарстана, Челябинской, Курганской и Свердловской областей. Так, с последних бегов в Троицке двухлетний гнедой орловский рысак Мельбурн вернулся с победой и призом губернатора Челябинской области. Пятый год зиннуровские лошади участвуют в скачках и в конкурсах на лучший экстерьер, без призов не остаются. В офисе (он же – гостевой домик) конезаводчика несколько полок заставлены десятками различных кубков, завоеванных его рысаками за последние годы.




А какие у этих чистокровок клички! Принц Голлд, Фламандис, Беслан, Бавария, Миролюба, Брусника, Принцесса, Блестящая… Нескольких племенных жеребцов Зиннуров привез из Москвы с конезавода. А сейчас подрастают свои породистые рысаки.

Лошади сопровождают Зиннурова с детства: с 6-летнего возраста в челябинской деревне участвовал в сабантуе, ухаживал за колхозными лошадьми, тренировал их. Первая собственная, не беговая, а рабочая, появилась, когда он жил в Байкаловском районе. Потом купил у директора совхоза двух скаковых.

- Лошади у меня все ручные, - говорит Галимьян Галимарданович. – Очень не любят, когда их ругают. Но приходится: они ведь как дети, иногда не слушаются, вот и повышаешь голос. А еще психовать начинают, если на прогулку не выводишь. Ежедневно каждой беговой лошади требуется пробежка в 10-15 километров.

10 лет назад у Зиннурова пожар унес 16 скакунов. Произошло все по великой глупости. Возгорание случилось в морозном январе. Конюшню обогревали паяльной лампой. От искры ночью заполыхало… Тяжело было и морально, и физически. Но все же нашел в себе силы начать все заново.

Я подозвал коня, конь мой узнал меня

Разведение породистых лошадей – дело весьма затратное: хороший жеребец стоит в среднем 200 тысяч рублей. Для перевозки питомцев у Зиннурова есть специально оборудованный микроавтобус со встроенными стойлами. Для бегов и тренировок – три призовые качалки (двухколесные колесницы) и три рабочие. Каждая стоимостью порядка 130 тысяч рублей. Цена лошадиной сбруи – 60 тысяч. Четыре подковы надеть (хватает от недели до месяца) – 4 тысячи. То же самое – лечение.

- Лечу, как людей. У них те же болезни, что и у нас, - говорит Галимьян Галимарданович. – Простуда, колики, растяжения. Вижу – конь понурый стоит, измерил температуру – высокая, сразу антибиотики даю. Спина, ноги болят – натираю той же мазью, что мне врач прописал. Часто у лошадей болят мышцы – мазь у жены забираю.

Так что победами в бегах затраты не окупаются. К примеру, первое место в последних скачках принесли орловскому рысаку и конезаводчику 35 тысяч рублей, и это для Урала считается хорошими призовыми.




- Знаете, ведь лошади не для прибыли. Для души, для радости, - говорит Зиннуров. – Люди марки собирают, а я - лошадей. Вот работаю и работаю, как проклятый. А приду к ним – и усталость как рукой. Посмотрят на меня своими умными, жалостливыми глазами – и легче становится, я сразу таю. Своего рода релаксация.

С ними интересно: у каждой лошади свой характер. Такая же нервная система как у человека – холерики, меланхолики, сангвиники. К каждой нужен свой подход. И только с лаской. Узнают по голосу: только захожу в конюшню, уже слышу ржание. Ждут от меня то конфет, то яблок, то морковки.

За столько лет он ни разу не пожалел о выбранной профессии.

- Мне не единожды предлагали заняться другим бизнесом, например, строительством, торговлей. Не мое это. Мне нравится смотреть, как телится корова или жеребится лошадь, как на моих глазах растут телята и жеребята, и не перестаю этим восхищаться.