Это строки из стихотворения раненого бойца Ивана Вакурова, ставшего после войны работником печати. Они посвящены моей маме и другим медсестрам фронтового госпиталя.

Моя мама Анастасия Александровна Саблукова для меня навсегда останется святой. Она никогда не жила для себя: ее мысли и заботы на протяжении всей жизни были о семье, о Родине, о других людях.

Основная черта ее характера – безграничная скромность. В доме на Красном Камне, где мы жили до 1966 года, почти никто не знал, что она была на фронте. Никогда не надевала свои награды. Даже, когда в 2000 году получила значок «Фронтовик», категорически отказалась пристегивать его на одежду.

Тагильчанка – «Дочь Донбасса»

Мама родилась в Нижнем Тагиле 27 февраля 1924 года. Она очень любила своего отца, Александра Петрова, но семья переехала на Донбасс, и родители развелись. Вскоре у Анастасии и ее сестры появился отчим – Серафим Каменев, который удочерил девочек. Так мама стала Анастасией Серафимовной Каменевой. В документах появилась запись, что она родилась в Донецкой области. Поэтому годы спустя во фронтовой газете заметка о ней называлась «Дочь Донбасса».

И отец, и отчим Анастасии похоронены рядом, на кладбище в Дружковке. Я был в 1980-х в этом уютном, утопающем в зелени городке, в котором находились завод тяжелого машиностроения и фарфоровая фабрика, выпускавшая изумительную продукцию. Гостил у маминых фронтовых друзей – дяди Васи и тети Вали Ершовых.

Мама с бабушкой вернулись в Нижний Тагил в начале 1941-го. Старшая сестра мамы Мария, в 1941 году, будучи студенткой Ленинградского стоматологического института, ушла на фронт и погибла при обороне Ленинграда.

Медсестры Великой Отечественной

Мама с началом Великой Отечественной войны пошла на курсы медсестер. Зимой у них были тактические занятия на льду Тагильского пруда. Одновременно с учебой медсестры работали в эвакогоспитале в школе №33. На железнодорожном вокзале встречали раненых и везли в госпиталь. Я поражаюсь, как она такая маленькая и худенькая (ее рост чуть больше 150 см), всю войну переносила раненых. Кстати, ухаживала она и за Фаиной Шаруновой, получившей ожоги у мартеновской печи.

В сентябре 1943 года на базе госпиталя №2552 был сформирован полевой госпиталь №2553. И мама добровольцем ушла на фронт. С вокзала уезжали в товарных вагонах, с песней «Прощай, любимый город».



Фронтовой госпиталь №2553, медсестры и бойцы. Ориентировочно  1944 год.


Госпиталь передвигался вместе с линией фронта в составе 3-го Белорусского фронта. Сначала была станция Чепляево под Смоленском, ночевали на платформе на деревянных щитах. Утром проснулись, занесенные снегом. Продовольствия не было, пришлось собирать мерзлую картошку в поле.

В деревне Вдовцы госпиталь впервые попал под бомбежку. Мама вспоминала, что не всегда немецкие самолеты их бомбили. Однажды над распластавшимися на земле девчонками пролетел самолет и разбросал листовки: он летел так низко, что они разглядели улыбающееся лицо летчика.

В разрушенном Смоленске развернули госпиталь. Дни и ночи напролет – бомбежки. А у госпиталя был психоневрологический профиль: раненые метались, не могли спуститься в укрытие, и медсестры оставались с ними, успокаивали, как могли.

Потом были Витебск, Орша, Борисов, Минск, Вильнюс, Каунас, Кенигсберг, Инстебург. И везде под бомбами. Начальником госпиталя был врач-психиатр, майор В. В. Ченцов, поэтому их называли «хозяйство Ченцова». Комсоргом стала Агния Григорьевна Гурина (Волкова), работавшая учителем физкультуры в школе №33. В разные годы «Тагильский рабочий» часто писал о ней.

При всех тяготах и лишениях медработники сдавали кровь для раненых. Всего моя мама сдала более 20 литров!

День Победы они встретили под Кенигсбергом, но для сотрудников госпиталя война не закончилась. В конце мая погрузились в эшелон и отправились на Дальний Восток в составе 2-й Краснознаменной армии 2-го Дальневосточного фронта. 2 сентября 1945 года Япония капитулировала, а сотрудники госпиталя работали в Маньчжурии в лагере японских военнопленных до самой зимы. В декабре были лютые морозы. Мама обморозила обе ноги, их чуть не ампутировали – спас китайский врач, вылечил с помощью какой-то мази.

Всю войну с мамой была книга «Как закалялась сталь», и она очень ею дорожила. В 1990-х довелось читать в прессе мнения «новых литературных классиков» о том, что это вообще не литература. А люди на этих произведениях воспитывались и побеждали!

В декабре 1945 – январе 1946-го лагерь с военнопленными готовились передать китайской стороне. Почти весь персонал и штаб госпиталя переправили в Советский Союз, оставались лишь несколько человек, в том числе и моя мама. Тогда она чуть не погибла: они с подругой Верой Перелыгиной заполняли документы, когда в окне раздался выстрел, пуля пролетела в нескольких сантиметрах над головой.

Перебрались в Благовещенск они уже в феврале. Их воинская часть расформировалась, и по безалаберности начальника штаба документы затерялись. Поэтому несколько человек, среди которых и моя мама, добирались до пунктов назначения через всю страну без документов, зимой, на открытых платформах под танками. Так она вернулась домой в 21 год инвалидом.

Бабушка за это время опять уехала в Донбасс - и мама отправилась за ней. Осенью 1946-го они навсегда вернулись в Нижний Тагил.



Январь 1946 года, Манчжурия. Вера Перелыгина и Анастасия Каменева.

«Наша бабушка»

В 1951 году мама вышла замуж за моего папу. Знакомы они были со школы, но в годы войны потеряли друг друга. Отец служил в армии, но на фронт не попал из-за плохого зрения. После войны был радистом на Севере.

Из-за инвалидности маме запретили иметь детей. И только благодаря замечательному тагильскому врачу Николаю Стефановичу Бабичу это стало возможным. В 1952-м появился на свет я, а через два года моя сестра.

В 1968 году мама отказалась от инвалидности и пошла работать в городской противотуберкулезный диспансер №3 на Балакинской, который потом переехал на Валегин Бор. Она была медсестрой в автоклавной тубдиспансера: работы очень много, весь день на ногах, часто приходилось задерживаться. Отец, Валентин Никифорович, после смены на НТМК заходил за ней и говорил: «Ася, почему ты так долго? Тебе это время не оплатят». А она отвечала: «Так ведь больные не виноваты».

Проработала до 1998 года, уволилась уже в возрасте 74 лет. Больные ее любили и называли «Наша бабушка». Сохранились их открытки с поздравлениями ко всем праздникам, даже после выписки из больницы.



1970-е, на рабочем месте в противотуберкулезном диспансере. 


В 1965-м, в год 20-летия Победы, вещи и документы Агнии Волковой и моей мамы были переданы в музей. В 2005-м, к 60-летию Победы, мамин портрет разместили на юбилейном стенде у Театральной площади, но допустили фактические ошибки: «повысили» до лейтенанта санитарной службы (таковых нет, есть офицеры медицинской службы), и «продлили» ее боевой путь до Берлина. Мама этого очень стеснялась.

В послевоенные годы сотрудники госпиталя поддерживали связь между собой, регулярно собирались в школе №33, в клубе «Боевая подруга» ДК НТМК. Я смотрю на старые фотографии – какие все еще молодые, как их было много, почти 200 человек! Сегодня не осталось никого. Последней, год назад, умерла Тамара Васильевна Кузнецова в возрасте 95 лет. А мама ушла из жизни тихо и скромно, как и жила, 27 июля 2010 года.

Юрий САБЛУКОВ.

Фото из семейного архива.