75 лет семья погибшего солдата Великой Отечественной искала место захоронения героя

Бей Гитлера, чтобы больше не встал

Главу о своем отце из рукописи об истории семьи в эти майские дни прислала в редакцию «ТР» Карина Пазущенко (Муратова): очередной отклик на наше предложение сформировать «Бессмертный полк» на страницах «Тагильского рабочего».

Но, нам показалось, факты, изложенные в письме, достойны, чтобы читатели узнали о них подробнее.

«Бей Гитлера хорошо, чтобы он больше не встал». Это строчка из письма шестилетней Виты (старшей из трех дочерей Александра Пазущенко). Так она написала своему отцу на фронт 30 декабря 1941 года. Через два дня девочек повели «в фотографию»: снимок должны были передать сражающемуся подо Ржевом отцу.

В почтовый треугольник был вложен и рисунок: вот она со своей сестрой Кариной водит хоровод вокруг новогодней елки. А вот - едет на санках с горки во дворе их дома, окнами выходившего на Тагильский пруд.

Именно это письмо лежало в гимнастерке младшего лейтенанта Пазущенко в последнем бою. После его гибели однополчане переслали аккуратно сложенный лист, исписанный детским почерком, в Нижний Тагил, в дом на улице Первомайской.

Долгие годы дочери, внуки Александра Евгеньевича искали место, где принял свой последний бой их отец, дед, прадед. И его могилу. Первое – получилось сделать быстрее: помогли поисковики из Ржева. Узнать же о захоронении фронтовика удалось только в марте этого года.

Расхождения начались с того, что в документах значилось - младший лейтенант Пазущенко был захоронен в братской могиле вместе с тысячами погибших подо Ржевом. Однако на обелисках не было его имени.

Как оказалось, всему виной закравшаяся в формуляры ошибка. Устранить ее помогли работники музея Калининского фронта и командир поискового отряда "Память 29 армии" С.М. Петухова (г. Ржев).

Домик окнами в сад

Александр Пазущенко приехал на Урал из Донбасса (г. Орджоникидзе, затем Енакиево) по распределению после окончания учебного заведения. Работал прорабом на строительстве огнеупорного производства НТМК.

Вскоре встретил свою будущую жену Ольгу. У молодых не было собственного жилья, их приютила на Гальянке тетя Ольги, Евгения Васильевна Пискунова (Чугунова по мужу), которая стала самой близкой и самой любимой бабушкой для их трех дочерей.
Время было тревожное, Александра часто посылали на военные сборы. Он как чувствовал, что нужно спешить, достраивать собственный дом – просторный и светлый.
Летом 1940-го семья все же переехала на Первомайскую, хотя работы в доме еще не были завершены.

- Пять окон смотрели на реку Тагил, три – на улицу Циолковского и три в огород. Во дворе - большой сарай с сеновалом, чулан, хлев для коровы Жданки и курятник, - пишет в воспоминаниях Карина. - В огороде росла картошка и разные овощи. Но в доме была отделана только одна большая комната на четыре окна, кухня с русской печью и сени с кладовкой. Оставалось сложить печь для других помещений, поставить перегородки между комнатами и настелить пол.

Отец, уходя в августе 1941-го на фронт,надеялся, что скоро вернется и доведет начатое до конца. В доме на Первомайской осталась жена Ольга с тремя дочерьми 6, 3 и 2 лет. Сюда, спустя полгода, и пришла похоронка, в которой сообщалось, что младший лейтенант Александр Евгеньевич Пазущенко был смертельно ранен и погиб 8 января 1942 года. Захоронен в деревне Губино Старицкого района Калининской области.

В Ржевском котле

Указанные в похоронке данные захоронения ничем не могли помочь в поисках могилы младшего лейтенанта - в современном административном делении Калининской области уже нет Старицкого района. А в Московской области и Ржевском районе имеются шесть деревень с одинаковым названием Губино.

В нескольких из них побывал внук Александра Пазущенко Илья. Встречался со старожилами. Но в одной оказались лишь захоронения германских солдат, а в другой вообще нет братских могил.

Ничего странного: после прорыва Ржевской блокады от деревни Губино осталось огромное пустое поле, усеянное обломками военной техники. С тех пор этой деревни нет. Здесь больше не пашут и не сеют. В каждом метре этой земли поисковики продолжают находить останки сотен советских и фашистских солдат.

Как известно, к началу января 1942 года в ходе контрнаступления Красной Армии враг был отброшен от Москвы на 100-250 км. В архивах есть сведения, что в тот период в районе деревни Губино в 10 км западнее города Ржева находился 243-й стрелковый дивизион 775-го легкого артиллерийского полка.

Здесь же была сосредоточена батарея, которой командовал младший лейтенант Александр Пазущенко.

В этих местах 8 января 1942 года и началась самая кровопролитная за всю историю человечества битва: Ржевско-Вяземская операция. Она продлится не один месяц, но младший лейтенант Пазущенко об этом уже не узнает: в первый же день его тяжело ранит при обстреле самолетами противника. Он скончается от ран на поле боя.
В том самом Ржевском котле погибли сотни тысяч наших солдат. И ошибки в заполнении документов объяснимы – враг находился настолько близко, что, по воспоминаниям участников событий, постоянно слышались немецкая речь, песни.

Так уж вышло, сотрудники медсанбата 243-й стрелковой дивизии в донесении о гибели Александра Пазущенко неправильно написали первую букву фамилии. А в донесении о захоронении неверно указали воинское звание.

Поэтому командир батареи 243 Пазущенко А.Е. был похоронен как Базушенко А.Е. И под этим именем пролежал 78 лет в братской могиле.

Ее-то через семь с половиной десятилетий после Победы и отыскали родные младшего лейтенанта в деревне Бороздино, куда были перенесены все воинские захоронения из уже несуществующего Губино и близлежащих территорий.

- Я написала письмо военному комиссару Ржевского района с просьбой исправить данные о захоронении моего отца и приложила копии всех архивных документов, –продолжает делиться дочь погибшего солдата. - Согласовала с главой сельского поселения Бороздино вопрос об установлении памятника Александру Пазущенко от имени нашей семьи рядом со стендами, где указаны списки погибших и похороненных в этой братской могиле.

- Я не знала, что мой отец погиб под городом Ржевом. Но каждый раз мне становилось очень тревожно и грустно, когда в День Победы слышала строки из поэмы Александра Твардовского:

Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.

- Получается, мое сердце не зря волновалось, - признается автор письма в редакцию.

- Эти слова и о нашем отце, ушедшем на фронт в 41-м из дома на улице Первомайской.