Жизнь Марии Михайловны Мансуровой сложилась так, что детство и юность ей пришлось провести не в одном, а в нескольких учреждениях госвоспитания. Но самые яркие воспоминания остались у нее о детском городке Нижнего Тагила.

Несмотря на внушительный возраст (в июле ей исполнится 89), она и сегодня обладает феноменальной памятью, завидным оптимизмом и неиссякаемым чувством юмора. Эти качества, унаследованные, видимо, от родителей, не дали ей сломаться и помогли выдержать все испытания, выпавшие на ее долю.

- Мать не помню вообще, а отца лишь чуть-чуть, - начала свой рассказ Мария Михайловна, когда корреспонденты «ТР» приехали к ней. - В 1934 году жили мы в Костромской области, голодали. У женщины, с которой отец решил сойтись, было двое детей. Но не могу вспомнить, что мы все вместе сидим за столом и едим. Спать мне приходилось и на полу в бараке, и в коровнике. Однажды на рынке меня заметили старичок со старушкой и забрали к себе. Отмыли (я в то время страдала чесоткой), постелили на печи. А вскоре, как беспризорная, я оказалась в детском доме.

Там собралось до десятка таких ребятишек, и нас повезли в город Горький, в детприемник Наркомпроса, где я провела почти год. Кровать была для меня диковинкой, и я напрыгалась на ней от души. Следующим моим пристанищем стал детский дом в Горбатове. Первый класс я окончила только в десять лет. В 1936-м нас перевели в город Чехов (75 километров от Москвы). Учреждение было настоящей республикой шкид, только для девочек. Нас прилично кормили и одевали, а после занятий в школе мы должны были два часа в день работать в трикотажной мастерской. Я была мотальщицей, и, когда доучилась до пятого класса, меня поставили на изготовление носков.

Начало войны ассоциируется в памяти с ревом бомбовозов. К той поре в детдоме воспитывались в основном девочки-москвички, чьи родители были расстреляны или репатриированы. Обстановка была очень напряженной, нам даже велели собрать и держать наготове рюкзаки. В бомбоубежище на Чистых прудах мы пробыли недели две. Немец уже стоял у Москвы, и в конце сентября 1941 года нас вывезли из города. Покидать вагон на редких остановках не разрешалось. Состав шел в темноте, без огней, в сопровождении самолета. Потом – пересадка на поезд в направлении Сухоложского района. До Нижнего Тагила добирались со станции на лошадях.

В детдоме жили только мальчики, и нас поначалу поселили в интернате. Школьные занятия проходили в бараках, которые обогревались печами. На дрова мы рубили лес в районе Старателя. Весь распорядок был организован по системе Антона Семеновича Макаренко. Мальчишки делали в мастерских лавки, столы, другую немудреную мебель. Девчонок обучали швейному делу. Трусы на лямках, рубашки, комбинации, другие изделия были не слишком сложными в производстве, но очень нужными в быту.

Неподалеку от детского дома располагалась частная литейка, где в годы войны стали делать гранаты-лимонки. Как старших, нас перевели на изготовление этих снарядов. На заводе «Пионер» №3 мы работали по четыре часа через день – делали ударник, пружинку, боек, другие детали. Меня поставили на «четвертую операцию» - по внутренней резьбе. А начиняли гранаты на Северном поселке. Моими напарницами были Нина Шашкина, Тамара Тевилина, Зина Гусева, Валя Гришанина, Женя Юдаева. Никого из них уже нет в живых.

После семилетки в 1943 году я продолжила учебу в Ирбитском дошкольно-педагогическом училище. Никак не могла привыкнуть к новым условиям и однажды решилась написать в Нижний Тагил директору детского городка Зинаиде Федоровне Лапенко. Поделилась с ней своими переживаниями. Тагильский детдом, где меня любили, я не забывала. Кроме работы и учебы с ним было связано много хорошего. Я начала петь в хоре, меня называли способной, хвалили мой голос. Самая первая песня, которую я как-то раз услышала по радио и с легкостью выучила наизусть, называлась «Огонек». Она была в то время очень популярной, и в эвакогоспитале, куда мы, девочки, ходили пешком, чтобы поддерживать раненых, бойцы очень тепло принимали мое исполнение.

С Зинаидой Федоровной мы переписывались продолжительное время, а в 1945 году, приехав на каникулы в Тагил, я осталась в этом городе. Жила в семье Лапенко. Зинаида Федоровна помогла мне устроиться воспитателем, потом я перешла инструментальщицей в новую литейку, работала на пищеблоке. Из 47 лет (это мой трудовой стаж) 27 отдано этому детскому дому.

Сегодня у Марии Михайловны два внука и две внучки, один правнук и две правнучки. Она счастлива, что их детство не похоже на то, которое досталось ей и оказалось до боли коротким, потому что, совпав с суровым военным временем, заставило ее до срока повзрослеть.

                                                                                                                                       Фото Николая АНТОНОВА.