Переживших 872 дня блокады в Ленинграде остались единицы по всей стране.

Сегодня в Нижнем Тагиле живет около 40 блокадников, но большинство из них – дети войны. Самому младшему уже 80 лет.
К счастью, еще жива Татьяна Николаевна Зембицкая, которая в минувшем декабре отметила 93-летие. Она встретила войну подростком и пережила два с половиной года блокады, определивших всю ее дальнейшую жизнь.

Первые бомбежки

- Когда начались первые бомбежки, я уже точно не помню. По-моему, в сентябре. Я прекрасно знала, что идет война, и уже тогда, в 15 с половиной лет, вовсю трудилась на фабрике «Пролетарская победа» по специальности закройщик. Работала по 12 часов в день. Лично я шила стельки.

После первых налетов нас всех декретировали и отправили на земляные работы: копали окопы, строили какие-то сооружения. Делали это с воодушевлением, были уверены, что сейчас наши немцам зададут. Но, похоже, не были готовы к защите. Уже через несколько дней начали бомбить нас, работников, которые рыли окопы. Мне повезло, а мой брат был ранен.

Потерять всех и не умереть

- К тому моменту в городе закончилось топливо. Меня перевели на разборку домов. Так мы добывали дрова для того, чтобы могли работать, в первую очередь, хлебозаводы и больницы. Но в госпитале, где лежал мой брат, было жутко холодно. Помню, он все время храбрился и всегда, когда я навещала его, делился своим больничным обедом. Все говорил: «Ты подожди, не уходи, нам сейчас еду принесут, покушай со мной». Но зиму не пережил, 19 января 1942 года нам сообщили о его смерти. Мы даже похоронить его не смогли: найти его тело среди десятков трупов, которые лежали штабелями, оказалось невозможно.
В июне умерла от голода мама. К тому времени она уже вся высохшая была, жизни в ней практически не было. Потом и дедушка с бабушкой ушли в мир иной. Я одна живучая такая оказалась.

Если бы не хлеб…

- Продуктовые карточки у нас были еще до блокады, и паек мы нормальный получали. А потом стали урезать. Говорили, что лучше сделать так, чем пустить немца в город. Со временем отоварить какие-то другие карточки кроме хлебных стало просто невозможно. Помню, даже хлеб не всегда можно было получить. Как-то раз выдали просто муку: как хотите, так и ешьте. И потом в хлебе, который выдавали, хлеба-то не было. Добавляли опилки, бумагу, клей. Но он всё равно оставался для нас самой вкусной едой.

Мама, пока была жива, ходила отоваривать карточки: свою «иждивенческую» и мою «рабочую». Вот на двоих у нас вместе было 375 граммов на сутки. Я утром вставала и сразу уходила на работу, не завтракала, потому что просто нечего было. К моему возвращению мама выкупала хлеб и кипятила воду. Я приходила, еще немного дровишек несла, чтобы в следующий раз была возможность вскипятить. Потом напополам эту пайку ели, и знаете как? Вот в этот кипяток накрошим хлеба, сначала эту жидкость выпьем, а потом ещё раз кипяточком зальем, и уже можно на второй раз кусочки эти съесть.

В шаге от смерти

- Знаете, в тот момент война как-то по-другому воспринималась. Уже было совершенно ничего не страшно. О будущем как-то не задумывалась, жила одним днем, потому что не знаешь, когда умрешь. Может, от голода, а может, от ежедневных бомбежек.
После работы поздно ночью шла одна домой. Двери на замок не закрывала и ложилась спать прямо в одежде. По утрам меня будило радио из соседней квартиры, я вставала и сразу шла на работу. Оставалась только вот эта ответственность, что надо работать.

Потом я перебралась к подруге жить, она ближе к работе находилась. Да и безопаснее было – ее район под обстрелы практически не попадал. А моему дому не повезло. Однажды я решила вернуться и увидела заваленные кирпичом ворота. Это снаряд через крышу залетел, три этажа насквозь пробил и под аркой разорвался. А люди-покойники лежали, их никто не подбирал по несколько дней.

В конце концов я и сама стала доходить, сил уже никаких не было. Обратилась за помощью в детскую поликлинику, ещё несовершеннолетняя была. А там как раз набирали подростков в школу фабрично-заводского обучения. Так я попала в стройотряд, где получила новую профессию каменщик-печник. Нас там обучали и оберегали, старались больше подкармливать. Так что, если бы не ФЗО, то, наверно, и я не выжила бы.

Последний гром войны

- После прорыва блокады паек начали восстанавливать. Появились силы, все свои пять лет учебы мы работали на разрушенных домах. Но тот день запомнился другим. Перед тем, как объявили о снятии блокады, канонада такая стояла… Не знаю, из скольких орудий били, но гул по всему городу, далеко слышно было. А потом и по радио объявили. Все так радовались. На набережную высыпали все, кто еще жив остался. И главное – дали электричество. На тот момент уже темно было, и когда свет в квартирах после таких темных ночей загорелся – это выглядело как настоящий праздник.