Ветеран труда Мария Васильевна Пирогова, проработавшая в «Водоканале» более 55 лет, в годы войны была ребенком. Жила в деревне Михайловка Смоленской области, которая была оккупирована в первый год войны. Своими воспоминаниями Мария Васильевна поделилась с корреспондентом «ТР»:

- Отец и другие взрослые мужчины воевали, остались старики, женщины и дети. Нас у матери было пятеро. Партизаны предупредили, что немцы наступают, надо уходить в лес. Весь день во всех дворах готовились к отъезду, собирали необходимое. Самое ценное закапывали в огородах и сараях. Уводили с собой и скот. В кромешной тьме, в сопровождении двух партизан с фонарями, шли по известной только им тропе. Ни дети, ни животные не издали ни единого звука, как будто понимали, что приближается самое страшное – война. В лесу партизаны подготовили землянки. Никто не спал, все ждали, что вот-вот придут немцы.

На рассвете раздался гул приближающихся самолетов. Потом полетели бомбы. Земля дрожала, казалось, провалимся в пропасть. После бомбежки пошли танки. Был бой. Когда все стихло, все, кто мог, побежали смотреть, что стало с деревней. Предстала удручающая картина. Груды металлолома, разбитая военная техника, трупы и как серпом скошенный лес. Кое-где сохранились дома. Советских солдат мы похоронили на кладбище.

Когда Смоленщину оккупировали, мы жили в лесу до холодов. Однажды с матерью пошли в деревню, чтобы взять что-нибудь из овощей. Мне было лет шесть-семь. Немцев не встретили, набрали две сумки картошки и овощей.

Направились обратно и увидели, как по дороге идут колонны немцев. Долго стояли на обочине, но им не было конца и края. Мать взяла меня на руку и хотела перебежать на другую сторону, но на нее тут же направили автомат. Второй немец резко опустил ствол к земле, они о чем-то громко поговорили и показали, чтобы мы уходили. «Шнель, шнель!» - эти слова помню до сих пор.

С наступлением холодов вернулись в деревню. Полицейские и армия СС всех держали в страхе, отнимали все, что можно, искали тех, кто держит связь с партизанами. Помню, как немцы согнали всех жителей на перекресток. Привели молодую женщину, которую мы хорошо знали, бросили ее на землю лицом вниз и били железными прутами (шомполами). Кровь летела во все стороны, но она только стонала. Если в толпе кто-то начинал кричать или громко плакать, тут же подбегал немец и, угрожая расправой, заставлял смотреть на происходящее. Женщину казнили за связь с партизанами.

Люди на оккупированных территориях выстрадали, пережили все мучения и тяготы войны, дождались Дня Победы. Вторым праздником, который к нам пришел, был праздник труда. На землях, освобожденных от фашистов, сразу закипела работа. Освобождали поля от металлолома, брошенной техники, готовились к посевной.

Сельхозтехники катастрофически не хватало, а кое-где и совсем не было. Отыскивали надежно спрятанные плуги, объединялись семьями, тянули его вручную. За плугом шли дети, раскладывая в борозды очистки картошки хотя бы с одним глазком. У меня 70 лет хранится фотография, на которой вся наша семья: мать, старшие брат и сестра, другие родственники пашут огород, а я кладу картошку. Было тяжело, но люди были счастливы.