В декабрьской «Краеведческой шкатулке» был опубликован материал научного сотрудника Нижнетагильского музея-заповедника Татьяны Смирновой «Тагильчане в великой и забытой», прочитав который, сотрудница нашей редакции Наталья Сошина воскликнула: «А Матвей Гаев — мой родственник! Я внучатая племянница Матвея Федоровича!» И через некоторое время принесла снимок, где Матвей Гаев запечатлен вместе со своей семьей. Этой фотографии более ста лет.

Два чувства дивно близки нам,

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам…

(А.С. Пушкин)

Наталья Николаева рассказала, что знает о семейной реликвии.

— 2014 год принес нашей семье большое горе: 28 апреля, аккурат в день рождения моей долгожданной внученьки Ярославы, которой тогда исполнилось два годика, не стало родного мне человека — сестры Нади. Умерла она от острой сердечной недостаточности, не дожив до 65 лет. И вот, спустя полгода, перебирая Надины альбомы, я случайно наткнулась на пожелтевшую от времени и по-особому притягательную старинную фотографию. С нее на меня смотрели молодые дедушка и бабушка. На Анне Христофоровне, ей тогда было 16 лет, модное платье с большим кружевным воротником. Петр Федорович одет как заправский городской щеголь в костюм-тройку, белоснежную рубашку с «бабочкой» на шее, на голове модный «котелок».

Событие, приведшее семью в фотоателье Анны Шестаковой, явно не из ряда ординарных. Это было в день свадьбы, после венчания в Казанской церкви. В среднем ряду гордо восседают братья Михаил и Матвей Гаевы — удалые красавцы, защитники царской России. На груди Матвея, сидящего с саблей наперевес, сверкают ордена, через год он окажется на фронте Первой мировой. На снимке изображены и другие члены семьи Гаевых: сестра деда Паня, жена Матвея Евдокия с детьми Ниной, Зоей, Семеном и Львом.

— Про своего прадеда Федора Гаева я, к сожалению, знаю очень мало, — призналась Наталья Николаевна. — Рассказывали, что он купец 3-й гильдии, приехал в Нижний Тагил в XIX веке из Тульской губернии, одно время держал лавку скобяных товаров на улице Раздельной. Был раскулачен и в 30-х годах ХХ века выслан на поселение в Сибирь, где вскоре скончался. Его сын Петр, мой дедушка, закончив в 1913 году ремесленное училище, «робил» на заводе № 63 с момента его открытия, в совершенстве освоил кузнечное дело. После выхода на пенсию, отдав горну с наковальней более 30 лет, в послевоенные годы преподавал кузнечное дело в одном из профтехучилищ города. А на фронт его не отпустили из-за «брони». Почти до самой смерти выступал в хоре при Дворце культуры «Юбилейный». На всю жизнь запомнился низкий баритон деда, выводящего «Хазбулат удалой» и «Из-за острова на стрежень», «Цыганочку Азу» и другие песни. Бабушка в сорок с небольшим лет от тяжелой жизни «обезножела», и врачи посоветовали ей родить ребенка, чтобы дать встряску организму. Она в 43 года родила красавца-сына Геннадия, но на ноги так и не стала. Вообще у Петра Федоровича и Анны Христофоровны было шестеро детей: четыре сына и две дочери, младшая, Мария, моя мама.

И, конечно, рассказывая о семье, Наталья Сошина не могла не вспомнить о доме, о праздниках:

— Дом бабушки и дедушки был на Пароходной улице. Не очень большой: зал и кухонька с прихожей. Зато большой двор со всевозможными хозяйственными постройками и сарайчиками. Огород казался мне, городской девочке, жившей на улице Карла Маркса, просто огромным. Он был главным кормильцем: здесь на длинных грядках выращивали картошку, морковь, свеклу, репу, лук, горох, редиску — основное пропитание большой семьи. Сюда возили навоз из хлева — всегда держали корову. По рассказам мамы, все ребятишки, изнывая от солнца, пололи дурную траву, спасая первые всходы. В мае ели лебеду и крапиву, в июне — редиску и борщ из свекольной ботвы, а в июле начинался пир, когда бабушка варила в чугунке первую, еще мелкую, но такую вкусную картошку в мундире. А самым любимым лакомством были паренки — паренные в русской печи кусочки репы, моркови и свеклы.

Умели родители, дяди и тети, вся многочисленная «гаевщина» и работать на славу, и отдыхать.

Плясали озорную кадриль, разбившись на пары, «Барыню», уральский перепляс. От души любили попеть, и мы, уже внуки, самые младшие Гаевы, забравшись гурьбой на палати, как завороженные, широко открыв глазенки, слушали их ладное пение.

И ведь на столах почти не было спиртного: пили, как говорила бабушка Нюра, «чай с винцом», иногда сладкую наливку из своих «райских яблочек», смородиновку. Столы по большим праздникам ломились от самодельных пирогов с картошкой, капустой, грибами. Мы, детвора, просто обожали сладкие с черемухой, яблоками, морковные. Все они были красиво оформлены ажурно переплетенными полосками из теста. С нетерпением ждали момента, когда взрослые вставали из-за большого, во всю залу, стола и уходили отдохнуть на завалинку в палисадник поговорить по душам. Вместе дети и взрослые никогда не сидели за одним столом, соблюдалась иерархия.

Столько воспоминаний навеяла Наталье Николаевне одна фотография… И можно не сомневаться, что в этом году мы еще не раз расскажем вам, уважаемые читатели, о представителях большой семьи Гаевых, а внучатая племянница героя Первой мировой войны Матвея Гаева расскажет нам немало интересного про своих предков. Ведь не случайно, перебирая фотографии из семейного архива, она заметила: «По судьбам этих людей можно изучать историю нашей страны».